Анекдоты - стр. 621

— Почему есть кукла — Степашка, кукла — Филя, кукла — Хрюша, кукла — Каркуша, а куклы — тетя Оксана нет?
— Просто она в другом .

Старый еврей с сыном смотрят футбольный матч по телевизору.
— автор гола — Гершкович! — объявляет комментатор.
— и ты думаешь, они этот гол защитают? — скептически говорит
отец.

В нашей семье было много долгожителей. Мой дядя умер в возрасте 108 лет. Его убил сосед, приревновав к своей жене. А тетя моя умерла в возрасте 105 лет. Слава Богу, хоть ребенка удалось спасти...

Старушка в банке должна подписать чек и не знает, как это сделать.
— Подпишите так, — объяснили ей, — как вы обычно подписываете письма.
Старушка кивнула и вывела на чеке: "Целую вас всех, ваша тетя Агата".

Приходит зять домой и видит теща лежит без сознания.
Приехал врач и говорит: "Ей осталось 5 мин жить".
Зять побежал в магазин. Купил бутылку водки. Принес домой,налил сто грамм, дает теще и говорит: "Ну что, мама, на коня!"

Тёща рассказывает зятю. Когда я была молодой, я была такой глупой, некрасивой...
Зять: Вы прекрасно сохранились!

Копают теща с зятем картошку.А теща почему-то в каске.Сосед это дело увидел, и удивленный, подходит к зятю:
-Чего это у тебя теща в каске картошку копает?
-А что я должен бровку искать чтоб лопату обтрусить?!!

Strawberry fields.

Когда-то очень давно Паша Краснопольский был моим соседом по даче.
Участки принадлежали нашим тещам, мы появились там почти одновременно и
сразу подружились. Нас многое связывало: оба приехали в Москву из
провинции, рано женились, быстро наплодили детей — через несколько лет
на даче пасся уже целый выводок, двое моих и трое Пашкиных. Оба не то
чтобы были подкаблучниками, но уважали жен и не отлынивали от семейных
обязанностей. В том числе копались на огородах.

Мне повезло: моя жена относилась к садоводству без фанатизма, тесть и
теща им совсем не интересовались. Так что я работал ровно столько,
сколько сам полагал нужным. Малину видно среди крапивы — и хорошо. Паше
приходилось туже, на их участке (а участки были старые и большие, по 8 с
лишним соток) был засеян буквально каждый клочок. Всю осень варились
варенья, закатывались соления и компоты, зимой все это съедалось,
несъеденное раздавалось друзьям, и весной цикл начинался сначала.
Половину участка занимала самая трудоемкая культура — клубника. С
рассвета и до заката Паша полол, рыхлил, поливал, подрезал, окучивал,
подкармливал, изредка прерываясь на то, чтобы наколоть дров или шугануть
детишек.

Вечером, покончив с делами, Пашка частенько заходил ко мне с бутылкой
наливки. Выпив, он всегда заводил один и тот же разговор:
— Ты не думай, я Любашу люблю и детей тоже, и теща хороший человек. Но
больше так не могу. От этих клубничных грядок тошнит уже. Свобода мне
нужна, ты понимаешь, свобода!
— Да забей ты на огород, как я. Поорут и перестанут.
— Да собственно дело не в огороде. Свобода — это... ну как тебе
объяснить? Вот представь — прерия... и ты скачешь на коне, в ковбойской
шляпе, лассо в руках... и ни одной души до самого горизонта, только твое
ранчо где-то вдалеке. Вот это — свобода! А это — тьфу! — и Пашка с
ненавистью оглядывался на свой образцово возделанный участок.

Шел 85-й год, в Москве начался Всемирный фестиваль молодежи и студентов.
На следующее лето Любаша приехала на дачу с детьми и бабушкой, но без
Пашки. На расспросы она не отвечала, точнее, отвечала, но в этих ответах
было очень много эпитетов и очень мало смысла. Как я понял, Пашка
закадрил на фестивале какую-то иностранку и с нею сбежал. Как выглядел
его побег с точки зрения виз, развода, алиментов и прочей бюрократии -
не спрашивайте, не знаю.

Прошли годы, очень много всего случилось и с миром, и со мной. Никогда
не думал, что попаду в Америку, но вот попал. И не так давно,
путешествуя по стране с молодой женой и младшим ребенком, где-то в
Северной Каролине, как говорят америнакцы — in the middle of nowhere,
свернул с шоссе, чтобы купить у фермеров свежих овощей и фруктов. Здесь
фермеры продают урожай вдоль дорог, прямо как где-нибудь под Рязанью,
только цивилизованней, в маленьких лавочках.

На парковке стоял замызганный фермерский грузовичок, к нему была
привязана оседланная лошадь. Тощая и веснушчатая, но довольно
симпатичная для американки фермерша торговала овощами, сыром, домашним
вареньем, очень вкусным самодельным хлебом. Но главной специализацией
фермы были ягоды. Мы купили всего понемножку, а клубники — много,
клубника была замечательная.

Пока я укладывал покупики в машину, из лавочки вышел самый настоящий
ковбой, словно только что сошедший с экрана вестерна. Сапоги, замшевая
куртка, шляпа, шейный платок — недоставало только кольта. Ковбой сел на
лошадь, повернулся — и тут я его узнал.
— Паша! — заорал я. — Черт тебя побери! Пашка! Краснопольский! Как ты
тут очутился?
Ковбой соскочил с коня и кинулся обниматься.
— Знаешь, — признался он, — меня уже двадцать лет никто не называл
Пашкой. Я теперь, понимаешь ли, Пол Редфилд.

В тот день мы не поехали дальше, заночевали у Паши на ранчо. Когда жены
и дети оправились спать, новоявленный Пол Редфилд повез меня — на
грузовичке, не на лошади — в местный бар, где мы до утра пили пиво в
компании его друзей, таких же сошедших с экрана ковбоев. После третьей
кружки меня уже не оставляла мысль, что в салун вот-вот ворвутся
индейцы, и начнется стрельба.

На обратном пути Пашка остановил машину на пригорке, достал две сигары.
Мы вышли и закурили. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались поля,
подсвеченные восходящим солнцем. Было красиво и очень тихо.
— Это моя земля, — сказал Пашка. — Вот от этого столба и во-о-он до того
— кругом моя земля.
Дальний столб я не разглядел, а ближний видел сразу в двух экземплярах,
но общий смысл уловил.
— Паш, — сказал я, — а ведь это та самая свобода, о которой ты всегда
говорил. Ты мечтал об этой свободе, мечтал, и вот теперь наконец получил
ее. Да?
Пашка крепко задумался. И только когда закончилась сигара, спросил:
— Ты помнишь, сколько было клубничных грядок на моей даче?
— Сотки четыре?
— Три. А здесь — одиннадцать акров. Вот и вся, блин, свобода.

P.S.
11 акров — это, чтоб вы знали, порядка 450 соток. Для Северной Каролины
— вполне средняя ферма.

У тёщи должно быть два зуба!
Один для того чтобы пиво зятю открывать
второй для того чтобы постоянно болел.

Однажды утром, заявляет тёща зятю:
— Ну, вот, что, зятёк! Делай что хочешь, выкручивайся как хочешь, но чтобы меня похоронили в кремлёвской стене.
Зять задумался и молча на работу ушёл. Приходит вечером и говорит:
— Мама! Я для тебя готов на всё! Вообщем, делай что хочешь, выкручивайся как хочешь, но похороны завтра в полдень.

Теще надо два зуба. Одним зятю пиво открывать, а другой — чтоб болел.

Когда у габровки заболел зуб, то чета вместе отправилась к врачу. Габровка была счастлива, что наконец-то исчезла жуткая боль. Глава семейства поинтересовался:
— Во что обошлось лечение?
— Если бы ваша жена обратилась к врачу десять лет назад, когда началось заболевание и она была еще школьницей, то тогда это бы стоило...
— Не продолжайте, не продолжайте, — радостно затараторил муж, — счет предъявите виновнику, моему тестю.

Зять ночью выходит на кухню и видит картину — теща сняла трусы и мочится в кастрюлю с борщем.— Мама, что Вы делаете?!! Мы же Его Едим!— Злые вы! Уйду я от вас...

После свадьбы молодые решают жить у матери жены. Во время первого же обеда зять заявляет:
— Значит, так: зарплату то буду домой приносить, то не буду...
Жена нервно восклицает:
— Как так: то буду, то не буду?
Муж ударяет ложкой по столу и грозно вопрошает:
— Кто в доме хозяин?
Жена притихла, и он продолжает:
— Далее: спать буду то с женой, то с тещей...
Жена кричит:
— Что значит, то с женой, то с тещей?
Теща грозно:
— Молчать! Кто в доме хозяин?

Тёща заказала купить для неё чай слабительный:
— Но чтоб обязательно на коробке – три балерины на картинке!
Зять в магазине по полкам рыскал-рыскал… Нет, блин, с тремя, да пошла тёща на фиг со своими капризами! Взял коробку, на которой две балерины.
Дома тёща:
— Я же сказала, чтоб слабительный чай с тремя балеринами, а тут две!!!
— Мама, одна балерина уже пошла срать.

Теща зятю:
— Ты же хочешь, чтоб я заболела, не так ли?
— Нет, поскольку вы заболеете, но не умрете!

Тёща на даче кричит зятю:
— Ой зятёк, ты не знаешь что делать при укусе ядовитой змеи?
— Надо держать её голову на расстоянии, мама, чтобы она не укусила в ответ.

Теща — зятю:— Каждый вечер вы рассказываете моему внуку сказки. Не могли бывы объяснить, почему они все заканчиваются одинаково: "Онипоженились и жили счастливо, потому что невеста была сиротой?"

Тёща с зятем едят пельмени... Зять берёт один пельмень, тёща — два. Зять
два, тёща пять... Остался один пельмень. Тёща его съела — и подавилась.
Сдавленным голосом, из последних сил:
— Зятёк, похлопай...
— Браво, мама, браво!

Зять с тещей чаёк попивают. Теща вслух размышляет:
— Вот ведь как жизнь быстро летит — вроде не так давно родилась, а уже и умирать скоро пора...
Зять:
— Пора, ох, пора...