анекдоты про секс - стр. 12

Если вы видели фотографии мореходов позапрошлого, да и первой половины
прошлого века, то наверно обратили внимание, что частенько они в руках
держат полукруглую загогулину с прилепленной к ней подзорной трубой,
такая же загогулина нередко мелькает в кино про мореманов тех времен.
Называется эта загогулина секстаном и предназначена для измерения высот
светил, дабы доблестные мореплаватели не заблудились в пучинах мирового
океана.
Здесь вы можете полюбоваться на сам прибор:

Хорошие девочки лишаются девственности в первую брачную ночь, плохие— при первом удобном случае, умные-два-три раза.
Хорошие девочки лишаются девственности с мужем, плохие-с пьяным одноклассником, умные с фаллоимитатором.
Хорошие девочки дают по любви, плохие— за деньги, умные— когда сами захотят.
Хорошие девочки читают сказки, плохие— Камасутру, умные— медицинскую энциклопедию.
Хорошие девочки верят мужчинам, плохие— не верят мужчинам, умные не верят ни кому.
Хорошие девочки плачут от огорчения, плохие— пьют, умные отправляются по магазинам.
Хорошие девочки комплексуют по поводу размера груди, плохие закачивают силикон, умные рыщут в Интернете.
Хорошие девочки умеют готовить, плохие— умеют сделать заказ, умные— сидит на диетах.
Хорошие девочки владеют иностранными языками, плохие— матерным, умные— своим собственным.
Хорошие девочки относятся к сексу как обязанности, плохие— как к развлечению, умные -как к части жизни.
Хорошие девочки берут в кино попкорн, плохие— презерватив, умные— губную помаду.
Хорошие девочки верят в рай, плохие — в ад, умные — в Дарвина.
Хорошие девочки ждут принца на белом коне, плохие — миллионера на черном мерседесе, умные считают обоих персонажей вымышленными.
Хорошие девочки спят в пижаме, плохие — голыми, умные -по ситуации.
Хорошие девочки ищут свои эрогенные зоны, плохие знают их, умные считают, что неэрогенных зон не бывает.
Хорошие девочки верны мужу, плохие — любовнику, умные — обоим.
Хорошие девочки любят всех детей, плохие — только совершеннолетних, умные — своих.
Хорошие девочки не носят мини, плохие — носят, но без белья, умные — не носят мини на работу.
Хорошие девочки загорают в купальнике, плохие — топлес, умные — в тени.
Хорошие девочки имеют работу, плохие — спонсора, умные — свой бизнес.
Хорошие девочки верят в чистую любовь, плохие — в частую, умные — в качественную.
Хорошие девочки одеваются аккуратно, плохие — вызывающе, умные — быстро.
Хорошие девочки становятся заботливыми женами, плохие — феерическими любовницами, умные — верными друзьями.

О невыносимой тяжести женского бытия повествует толковый словарь
женского политкорректного языка A Feminist Dictionary, с
основополагающими положениями которого мы знакомим своих читателей и
читательниц.

Альтернативная внешность (alternative body image) — непривлекательная.
Так предлагается называть женщин, которых раньше именовали некрасивыми.

Боббитектомия (bobbitectomy) — оскопление мужчины в знак протеста против
фаллократического общества или действий конкретного мужчины. Термин
получил распространение после того, как в 1993 году американка Лорена
Боббит оскопила своего спящего мужа Джона в отместку за жестокое
обращение с ней. Жюри присяжных признало Лорену невиновной. Феминистка
Стефани Моррис для определения ее поступка ввела термин
«социосексуальная непримиримость» (socio-sexual vigilantism).

Вагинальный американец (vaginal american) — американская женщина.

Галантность (chivalry) — орудие подавления, делающее женщину неспособной
решать жизненные проблемы без каждодневной помощи мужчины.

Гетеросексуальный целибат (heterosexual celibate) — определение,
заменяющее оскорбительный для женщин термин «фригидность».

Чрезмерный зрительный контакт (excessive eye contact) — оскорбительная
форма сексуального приставания. Термин получил распространение после
того, как в 1994 году студентка университета Торонто подала в суд на
профессора, который смотрел на нее во время лекции. Суд обязал обидчика
выплатить жертве 200 тыс. канадских долларов.

Недостаточный зрительный контакт (insufficient eye contact) -
оскорбительная форма сексуального приставания. Если мужчина избегает
смотреть на женщину, она может потерять уверенность в себе и даже
почувствовать физическую угрозу.

Выживший, уцелевший (survivor) — женщина, пережившая сексуальное
насилие.

Посткоитальное несогласие (postcoital nonconsent) — формальный
юридический отзыв и опротестование женщиной предварительного согласия на
половой акт после его совершения. Среди признаваемых судом уважительными
основаниями для P.N числятся: получение мужчиной предварительного
согласия в тот момент, когда женщина находится под воздействием
алкоголя, лекарств или наркотиков

Парадокс: гомосексуалисты не могут размножаться, но их становится все
больше!

Была у меня девчонкa — студенткой пединститута. Во время занятия сексом`
она начинала наизусть читать лермонтовское "Бородино" — громко и с
выражением, а кончала лишь на заключительных строках этого
стихотворения.

А недавно подумал: что она будет делать, когда ей ученики в школе станут
рассказывать этот стих?

За что нас — двух студентов — пинками под зад вышибли из зала.
Мой дружбан по факультету Миша Медяник, по кличке «Папа», поражал нас
умением переводить в рифму все что видит, да так здорово, что мы ему
предрекали потрясающее будущее. Накануне 8 марта на факультетской доске
появился призыв-приглашение на поэтический вечер в соседнем институте.
Надо сказать, что наш институт радиоэлектроники (сплошь мужской)
располагался прямо напротив девичьего инженерно-экономического, и такие
встречи проходили регулярно.
Мишка долго меня не уговаривал, обещал, что уж сегодня мы точно снимем
кого-нибудь. Мы набрались «Анапы» по 1руб.07 коп.
— Прочь! Прочь все эти вина!
Плачет за ними большая дубина!
Истину скажет вам пьяница — Папа,
Самый прекрасный напиток «Анапа».
Такие суммы мы могли себе позволить и перед встречей с прекрасным
набрались, да еще и с собой прихватили. Расположились на галерке, так
как зал был набит битком — во, были времена! продолжили выпивон и Мишка
начал мрачно критиковать всех выступающих. То ему девчонки не нравились,
то репертуар.
Мы уже собрались выкатываться, но тут вдруг на сцену выполз
единственный, наверное, парень ИНЖЭКа, типичный ботаник и начал свое
выступление со стихотворения Евтушенко. Точно стих не помню и поэтому
извиняюсь заранее, но запомнил, как с сексуальным придыханием он читал:
Кровать была расстелена,
А ты была растеряна
И все шептала шепотом,
— А что потом, а что потом!
Но вот идешь по городу
Несешь надменно голову,
В твоих глазах несмешливость
И в них приказ не смешивать и т.д.
Зал таял в сладостной истоме. И заканчивается это супермодное по тем
временам стихотворение медленным повторением начального текста:
Кровать была расстелена
И ты была растеряна
И мне шептала шепотом…
Мишка-рифмоплет совершенно неожиданно не только для публики, но и для
меня вдруг встал и на весь притихший зал закончил рифму:
- КУДА СУЕШЬ — ВЕДЬ ПОПА ТАМ!
Зал упал. Боже! Какого пенделя мы получили!
Миша! Где ты? Может, вспомнишь далекие шестидесятые и наш любимый
студенческий Харьков.
А.Д.
sks9@rambler.ru

Душная июльская ночь. И — страшно подумать — неделя до свадьбы. Мы с
будущим супругом лежим в постели и... делимся последними секретами.
Чтобы уж все друг о друге знать. Осталось только рассказать про бывших
любовников...
"Я не умею рассказывать, как ты", — говорит он. Поэтому все детали
приходится тянуть из него, как из дуба масло.
— А как она выглядела?
— Hуу... я и слов таких не знаю... но если подумать, кое-что
вспоминается... у нее была довольно бледная кожа и длинные черные
волосы... роста? ростом с меня а вес... я не знаю, какой у нее был вес.
— А что у вас было?
— У нас был о-бал-денный петтинг... я приходил к ней домой...
— А родители?
— Да нет, дома она поила меня чаем...
— А где же тогда?
— Мы поднимались четырьмя этажами выше, там был чердак... и еще в пустых
аудиториях... помню, раз в четвертом корпусе...
— А что про вас думали сокурсники?
— Все вам, психологам, надо знать... Думали, что мы вместе. Причем
сильно.
— А что потом? У вас был секс?
— Ммм... нет. Она сказала, что на свадьбе хочет быть девственницей...
Что больше не может продолжать эти отношения... Hаверное, ей было
стыдно... она вообще была очень ответственная... правильная...
Я молча поражаюсь ее стойкости. Представляю его, в пылу юношеской
страсти... с ума сойти! Да она просто фригидна... Вслух же говорю:
— А ты?
— Я сказал, что буду продолжать свои атаки... Это был кошмар — учиться с
ней в одной группе... с подругой, которую ты хочешь, и которая ведет
себя до безобразия политкорректно! Похоже, у нее и сейчас все
по-прежнему... живет там же, с родителями и сестрой...
— А сколько вам тогда было лет?
— Hу... курс второй... мне 20, ей — 21. Так ей было и 22, и 23, и 24.
Сейчас уже 27... и ничего.
— А если бы ты ее сейчас встретил? Что бы тогда?
— Так я с ней виделся. Компакты у нее покупал по дешевке. Она устроилась
в какую-то фирму в интернете...
— А что она?
— Да ничего. Привет-пока. Hо я-то ее помню... у нее мой винчестер. И
видяха на 512 килобайт -Трайдент! TrueColor!
— Ты подарил ей винчестер?
— А что еще можно сделать с винчестером на 170 мегабайт?
— А что ты помнишь о том времени?
— Золотое было время...
— Хм...???
— Да, сейчас все не то...
— В смысле? Тебе с ней было лучше?!?
Повернувшись к любимому, я с тревогой вглядываюсь в его лицо... сначала
ничего не видно... потом... он лежит, прикрыв глазки, с блаженной
улыбкой на лице!
Представляю, что он там вспоминает... Я молча поворачиваюсь к нему
спиной, в горле комок... но он что-то говорит, надо все же послушать...
—просто и весело. У меня было пять дисков: на одном лежал DOS и
винды 3.11, на другом — мамины архивы, на третьем — ТурбоПаскаль, Си и
модемные приблуды, и еще два под игрушки... Даа... игрушек тогда было
море... и еще у меня был Арвид, на одну кассету влезало два гига...
Блиин... я вообще не представляю, как люди жили на 32-х мегабайтах...
никаких слонов тогда не было...
— Какие слоны?! Ты про нее что-нибудь помнишь?
— Да. Помню. Она меня все время отвергала, и мне приходилось с головой
уходить в работу. А что мне было делать? Я шел домой, к своей трешке с
двумя мегабайтами памяти и колбасил, колбасил...
И так еще минут пятнадцать. Hо наконец я решаюсь прервать его поток
сознания.
Hарочито глумливым голосом я говорю: "Классический случай сублимации по
Фрейду! Очень яркий пример. Hадо запомнить — на лекции студентам расскажу".
— У тебя все по Фрейду...
— А у тебя? По Страуструпу?
— ...
— ...
— Слушай... если бы ты мог все вернуть, как бы ты поступил?
И снова молчание... у меня тягостные предчувствия... а вдруг он все еще
любит ее?
— Я бы начал учить С++ гораздо раньше!
Истерический смех был ему ответом.

(c) unknown

Беседуют две блондинки.
— У меня вчера был замечательный секс. Нам обоим так понравилось, что мы повторили все несколько раз!
— И кто это был?
— Не принимай меня за дурочку — если я и скажу о нем кому-нибудь, то уж никак не жене этого парня!

про студентов
*Пролог
Однажды где-то в начале 90-х в стране моей студенческой юности
настало Первое мая. Но не то Первое мая, к которому привыкли вы — день
труда и мира с красными гвоздиками и дешевым портвейном. У прогрессивной
московской молодежи моей юности Первое мая ассоциировалось в первую
струю с днем рождения замечательного и веселого парня, патологически
неординарного человека, моего лучшего друга -
Шурика, на тот момент студента второго курса МГИМО.
Тут, пожалуй, необходимо лирично отступить от непосредственного сухого
изложения событий. Цветастую неординарность Шурика надо бы не менее
пестро проиллюстрировать.
Иллюстрация №1:
После внезапного исчезновения из дома на двое суток
Саша, в ту пору десятиклассник, наконец звонит маме. Происходит
следующий диалог:
— Мама, это я, ваш сын Александр.
— Саша! Я тебя убью! Где ты был??
— Мам, извини. Я просто пошел проводить девушку с дискотеки и
задержался. — Саша! Половая жизнь в твоем возрасте, безусловно,
необходима, но ты ведь не станешь отрицать тот факт, что ровно за сто
лет до твоего рождения твой тезка Александер Грейам Белл изобрел телефон
и это изобретение до сих пор активно используется для передачи
информации на расстоянии? Позвонить ты мог, так тебя растак?
— Ну, дело в том, что я не сразу разобрался, как отсюда позвонить. Мам,
я собственно что тебя хотел попросить — ты не могла бы сделать небольшой
денежный перевод в Ростов-на-Дону? Я как раз там. В смысле тут. И
хотелось бы назад, домой, в Москву попасть все-таки. Ну, так получилось
— не мог же я не проводить девушку.
— Саша, у меня устойчивое подозрение, что мы с твоим отцом вырастили
идиота.

Иллюстрация №2:
На военной кафедре Шурику сделали замечание касательно
длины его волос и неаккуратно повязанного галстука. На следующий день на
кафедру вошел маршем абсолютно лысый Шурик. Военрук хотел было похвалить
его за радение, но что-то его остановило. Возможно, тот факт, что наш
герой был одет в арендованную у приятеля-энтузиаста гусарскую форму
образца 1812 года.
Впрочем, иллюстрировать эту «»многограненую»» личность можно бесконечно.
Так вот. Мало того, что Шурик сам по себе был человеком уникальным во
всех проявлениях своей бьющей через край (и все больше по головам
окружающих) энергетики, так и друзья у него все были типа меня -
алкоголики (студенты то бишь). И Шурик прекрасно осознавал, что раз
поздравлять его придут семь в разной степени буйных студентов (алкашей
то бишь), то вариант отмечания в квартире отпадал сразу. И вот тут-то и
пришла ему непосредственно в голову щастливая мысль отметить ДР за
пределами МКАДа, дабы сократить количество потенциальных жертв и
разрушений (боже, как он ошибался!). Пару месяцев назад он слышал краем
уха о том, как несколько ребят с курса постарше ездили в некий дом
отдыха со звучным названием «Клязьма» и остались весьма довольны кудряво
проведенным временем. То, что под этим разумелось, ему было неизвестно,
но он догадывался, что пьют на всех курсах примерно одинаково. Идея
состояла в том, чтобы рвануть в субботу в ДО, зажечь на берегу
одноименной с ДО реки, а ближе к утру потерять сознание в предварительно
снятых номерах. У приглашенной алкашни идея нареканий не вызвала. Более
того, она вызвала нездоровый ажиотаж и слюноотделение (на свежем
воздухе-то водочка проскальзывает изящнее). Итак, все предвещало
праздник.

Глава 1 (ознакомительная): Явление Грибоффа
Пожалуй, стоит на пару рюмок
остановится на процессе сборов перед поездкой. Приглашены были семеро:
Оом, Паша, Толик, Йурра (студенты первого курса ИнЯза), а также
Пятибратор, Женич и Грибофф (студенты второго курса МГИМО). Все друг
друга прекрасно знали за исключением персонажа под ником Грибофф,
которого хорошо знал только Шурик.
Надо сказать, что не все заинтересованные стороны подошли к ДР в
достойном праздника состоянии. Шестеро из участников мероприНятия были
поначалу совершенно свинским образом трезвы и выспамшись. Однако
праздничность обстановки была чудесным образом спасена фееричным
появлением этого самого Грибоффа. Дело было так.
Шестерка основы томилась посередь платформы метро в ожидании, когда уже
нальют, и разминалась 9-ой Балтикой. Вскоре из метровагона выскочил и
без выпивки вечно веселый и заводной именинник. На нем были вычищенные
до блеска дорогущие ботинки, не менее дорогие бархатистые джинсы
Труссарди, отутюженная белая рубашка и новенькая кожаная куртка поверх -
Саша собрался на природу. В одной руке у него было огромное ведро,
полное кровавых куриных окорочков, в другой -спортивная сумка с
двадцатью бутылками водки — Саша к природе подготовился.
Подошедши к ожидающим, он задорно молвил:
— Асиеко сие*, друзья мои! Я смотрю все в сборе. Великолепно, ех-хо-хо!
— иногда Саша напоминал Доктора Ливси из мультика.
— Не, не все. Грибоффа нету.
— Что это вы такое говорите? Аааа, разыгрываете? Вот же он, свет очей
моих, мин херц!
Ребята обернулись и обнаружили на соседней скамейке распластанное тело,
верхняя часть которого была заботливо прикрыта относительно свежей
газетой «Frankfurter Allgemeiner». Из-под газеты раздавалось мирное,
безотносительно несвежее похрапывание.
Грибофф пил четвертый день. Эту ночь он провел в близлежащем кафе
«Звездочка» за (под) одним столом с сотрудниками нигерийского спецназа,
прибывшими в Москву для совершения тренировочных прыжков с парашютом и
без. На третьей бутылке Грибофф все-таки убедил черных, как Мукунка,
пацанов в малиновых беретах в необходимости участия его друга Шурика в
прыжках. Это был его подарок Саше на ДР. (Спустя две недели с аэродрома
в Тушино поднимется вертолет с пятью иссиня-черными нигерийцами и
иссиня-щастливым Шуриком на борту. Но это уже совсем другая история.)
Шурик подошел к скамейке и, нагнувшись над газетой, изучил заголовки
первой полосы. Удовлетворившись и проникшись прочитанным, — хотя вторым
его языком был в отличие от Грибоффа не немецкий, а испанский, — заорал
он, тем не менее, над телом, аки Геббельс на трибуне:
— Дойчланд юбер аллес, мон коросон! Дарф ищ мит иннен танцен**? — Яволь,
майн фюрер! — мгновенно отреагировало тело из-под газеты, — Музыку! Ун
пассито байланте, Мария! *** Белый танец!
Грибофф плавным движением отбросил газету, Шурик оторвал его бренные
чресла и остальную требуху от скамьи (Грибофф Павел Александрович, метр
восемьдесят девять, сто четыре килограмма) и они закружились по
платформе в танце — это был гибрид танго, вальса и нижнего хип-хопа. Во
время танца никто не пострадал.
Таким образом, все были в сборе, и дружная компания, разлепив танцующих,
направилась к маршрутке, что должна была доставить их в номера.
* — вьетнамское приветствие
** — (нем.) Можно вас пригласить на танец?
*** — (исп.) А ну-ка, шажок в сторону, Мария!(с)Рикки Мартин

Глава 2 (дорожная): Грибофф и девушки
В маршрутке солировал Грибофф.
Обособленно сидя рядом с водителем, он постоянно обращался к остальным
через головы двух случайных попутчиц — вполне благочестивых на вид (то
есть вид их благ был в чести у наших героев) девиц половосозрелого
возраста — с умилительными высказываниями следующего недержания:

— Сань, а скока водки? Двадцать? Куда смотрела твоя мама?? Ей что
наплевать на твое здоровье? Нам же не хватит на опохмел!
— А блевательные пакетики взяли? Нет? Саш, ну ты же знаешь, как я не
люблю прочищать сантехнические узлы на утро! Вот помнишь, как мы Блэк
Лэйбл просроченными пельменями закусывали? А вот я тебе щас напомню наши
полеты на радужных струях!. (И напомнил. В подробностях.)
— Ну я и грю этому нигерийцу, мол, вот ты хоть андерстэнд черной своей
башкой, в чем первопричина расовой неприязни? А в том, что у вас,
негров, член больше, а у нас, белых — мозг! Вот и завидуем друг другу. А
ведь последние статистические данные по черный членам… (Далее он развил
тему.) Сии лиричные сентенции приводили дам в нервенный трепет и
заставляли их еще недавно румяные лица сменять светофороподобным образом
цвета самых эксклюзивных оттенков. Что касается добро-молодцев, то они,
сперва было собравшись проявить здоровый интерес к юным кокоткам, с
легким разочарованием осознали, что теперь им ничего не светит и
направили весь свой интерес на остатки Балтики. Особенно расстроился Оом
— одна из девушек ему весьма приглянулась. Тогда он еще не подозревал,
что это не последняя их встреча в ближайшие сутки (а лучше бы
последняя!).
Кульминацией выступления Грибоффа, явилась следующая экстремальная
фраза, надолго ставшая эталоном тематики разговора при дамочках:
— Блин, я уже четыре дня душ не принимал. У меня уже даже волосы в жопе
слиплись. И если бы я щас принялся серить, то все гавно разрезалось бы
напополам.
Тут уж нещастные девушки не выдержали и выразили вполне легитимное
возмущение.
На что тут же получили в ответ от сабжа:
— Милые мои, женщины, подобная слабо мотивированная агрессия с вашей
стороны вполне объяснима. Отсутствие регулярной половой жизни и плохая
экология способны заставить нервничать кого угодно. В этой связи
предлагаю сперва поправить экологию — у нас тут есть с собой чем
продезинфицировать, после чего погрязнем в радостях орального секса. Как
вы на это смотрите, расписные? Нет, позвольте, никакой я не козел,
просто я непосредственен, а вы зашорены. Не спешите распинать человека
моралью, ибо что такое мораль, как ни лицемерная условность большинства,
враждебная всему истинно искреннему в полный голос лишь при свете дня,
но без зазрений попираемая чуть только стемнеет и речь поведется
шепотом...

Сей дивный эксцентрично-философический монолог продолжался и развивался
Грибоффом вплоть до момента ретирования измученных демагогией дамочек из
маршрутки. Во след им разочарованным бархатным баритоном прозвучало
сакраментальное:
— Куда ж вы, бляди, я не кончил! — Грибофф не чурался резких смен стиля…

Глава 3 (процедурная): Заселение
Долго ли, коротко ли — добрались-таки
до номеров и в бодром расположении духа (благо пивом накачались уже
изрядно) приступили к процедуре заселения.
Ознакомившись с вариантами предлагаемых апартаментов, ребятушки решили
взять два роскошных двухместных номера с удобствами в коридоре (то бишь
по четвертинке номера на брата и одним гальюном на всех), расположенных
в дальнем конце самого незаселенного корпуса:
— Песни петь будем. Красивые, громкие, — с добродушной улыбкой пояснил
Шурик столь отшельнический выбор на ресепшине.
— Только хороводы не водите, — отреагировала работница ресепшина, — за
порчу имущества взимаем штрафы.
— А почем стоит окно разбить? — тут же осведомился Грибофф, — Видите ли,
я страдаю метеоризмом и мне по ночам бывает душно, а встать с кровати я
не всегда бываю в силах...
— Коллега шутит, — продолжая жизнерадостно улыбаться, прервал друга
Шурик и уверенным жестом протянул свой и Оом»ов паспорта в залог. Оом
печально проводил свой паспорт взглядом, еще печальнее посмотрел на
Грибоффа, открывающего очередную Балтику глазной впадиной, и стал
прикидывать, скока у него денег на выкуп паспорта.
Заселение в номера прошло стремительно и равнодушно. Все побросали
лишние вещи и тут же рванули на природу, манящую весенними ароматами
вино-водочной продукции.
Быстренько добежали до речки, расположились у кострища, запалили огонек
и разлили по стаканам. И понеслась родимая…

Глава 6 (разговорная, промежуточная): Куриный расизм
(Паша):
— Хорошо старушка с крепким кумполом попалась. А то я думал все, кранты!
(Оом):
— Убийцы. Вы убили мою мечту. Это была девушка моей жизни.
(Толик):
— Ты щас о которой из двух?
(Оом):
— О той, от которой мне остался лишь силуэт на стволе сего
замечательного древа, плодоносящего сапогами. Посмотрите, какие формы.
Какие линии...
(Шурик):
— Да, сапог и вправду скроен ладно.
(Оом):
— Юмористы, бля. Сапог! Щастья… Щастья меня лишили, изверги. Ненавижу
вас.
(Толик):
— Да лана те. Давай лучше в горлишко запустим. Смажем печаль твою.
(Оом):
— Предложение считаю пошлым и несвоевременным.
(Толик):
— Не понял?!
(Оом):
— Я грю, наливайте. Но знайте — я вас презираю.
(Паша):
— Ну, за душевные порывы!
(Женич):
— Кстати о позывах. Душевность душевностью, а без закуски уже не
проваливается.
Где курицы?
(Шурик):
— Йурра жарит.
(Паша):
— Кто жарит?? Йурра??? Пиздец курицам...
(Шурик):
— Паша, не хотелось бы тебя понапрасну расстраивать, но некоторое время
назад эти курицы были обезглавлены, циничным образом ощипаны,
выпотрошены и расчленены. Ты всерьез думаешь, что с ними может случиться
что-то еще более неприятное?
(Паша):
— Поверь, может. Йурра ОЧЕНЬ любит готовить. Все, мы остались без
закуски...
Когда ребята подошли к костру, Йурра безмятежно пребывал вне сознания в
классической позе компаса — каждая конечность указывала в свою сторону
света, при этом в одной руке у него был шампур, а в другой саперная
лопатка (к ней мы еще вернемся).
(Шурик):
— Йурра, проснись! Йуррик, родной ты наш человек! Йурра, мать твою, где
кура?
(Йурра):
— Там...
(Шурик):
— Йурра, не исчезай, Йурра, фокусируемся — где там?
(Йурра):
— Там...
(Оом):
— По-моему, мы его теряем.
(Паша):
— Меня больше беспокоит, что мы теряем курицу.
(Шурик):
— Йурра, «там» — нам не подходит, это неправильный ответ, и при этом
бесчеловечный.
(Женич):
— Да-да, Йуррик, именно бесчеловечный, ибо твои друзья хотят закусить, и
лишать их этой простой радости антигуманно. Согласен?
(Йурра):
— Там!!
(Пятибратор):
— Йурра, ты сильно огорчаешь своих друзей. А твои друзья не любят
огорчаться, правда, Паша?
(Паша):
— Правда. Давайте бросим его в речку.
(Оом):
— Не, это не наш метод.
(Паша):
— А закуску проебать — это наш метод?? Какое твое предложение?
(Оом):
— Щас… Дайте бутылку... С ним это всегда срабатывает. Йурра!
(Йурра):
— Там?..
(Оом):
— Водки выпьешь?..
(Йурра):
— Да!
(Оом):
— Айн момент, наливаю. Ой, а где же закусь?
(Йурра):
— Там! В ве.. дре! Под де.. ре.. вом!
(Шурик):
— Ты гляди, сработало. Ага, а вот и ведро. Так... іп!.. Йуррик... Йурра,
бля!
Почему она черная, как уголь? Пааачемууу она чееерная???
(Оом):
— Саш, не надо его так трясти. Случится страшное.
(Шурик):
— Чееернаааая почемуууу бляяяяя???
(Йурра):
— Тссссссс... Эта курица — негр. Ты что.. расист?..
(Паша):
— Я же говорил пиздец курице. Сжег накуй...

Глава 7 (морская, немножко смешная): Абордаж Впоследствии
Оом не раз
задавался вопросом — Почему? А точнее — Какого куя? Какого куя, этой
лодке понадобилось проплыть мимо нашей поляны именно в тот момент, когда
Грибофф, лежа на животе, аккуратно и экологично йогуртизировал в
глубокую одноразовую тарелку, наблюдая за фарватером реки. Лодка весело
скользила по быстрому течению прозрачной воды, подгоняемая лихими
взмахами весел. Нет, не так. Эта гребанная лодка, дебильно подергиваясь,
киздовала вниз по течению речки-вонючки. Грибофф, не прерывая
кисломолочного процесса, внимательно следил за ее скольжением. Закончив,
он заботливо накрыл тарелку сверху еще одной, неуверенно встал и
уверенно молвил: «Желаю кататься на лодке. Мне врачи рекомендовали. » На
беду остальные алкоголики в данном случае не имели ничего против
врачебных рекомендаций. К этому времени практически все были уже в
торф...
— А вот пачпорт извольте в залог, — буркнул мужик, ответственный за
лодочную станцию, опасливо глядя на восьмерку потенциальных мореходов,
еле стоящих на ногах, словно заранее приноравливающихся к качке. — А он
у меня … эта…, — Грибофф тщательно ощупывал карманы. В кармане джинсов
он что-то неожиданно для себя нащупал, удивился, еще раз пощупал,
победоносно рыгнул и вытащил… маринованный огурец.
— Опа. А не тут у меня паспорт, — прокомментировал он и откусил от
овоща.
— А ихде? — у лодочника зародилась надежда на избавление от опасной
алкашни.
— В этой самой... в куртке, — развел руками Грибофф.
— А ихде куртка? — наседал мужик, благо надежда становилась ощутимей. -
Ну… Наверное осталась там, где я блевал, — парировал Грибофф, честно
глядя в глаза.
— Ага! А вот не положено без пачпорта! — надежда лодочника окончательно
окрепла и расправила крылья.
— Послушай-ка, любезный! — выступил вперед Шурик и достал из кармана
складной нож.
— Эей, ребятушки, не губите! — вид ножа со следами куриной крови не
только пообломал крылья надеждам мужика, но и вообще как-то слегка его
удручил.
Последовавший компромисс устроил обе высокие договаривающиеся стороны:
— Восемь лодок все равно дать не могу — тока три в наличии. Если
потоните, то и черт с вами!
— Прекрасно! Нас устроят три этих прекрасных шхуны. Гранд мерси, мон
шери! Держи пиастры. Флот ее Величества у тебя в долгу.
— Господа корсары, вперед!
И друзья-алкоголики, с улюлюканьем и матюгами попадав в лодки, вышли в
открытое море под флагом семейных трусов Грибоффа. Да-да, именно
семейных трусов неоднозначной расцветки, надетых на палку…

Через сорок минут плаванья Грибофф перестал петь народную баварскую
песню, раскачивая в такт одну из наших лодок, так что она черпала воду
обоими бортами, и объявил: «Чертовски хочется отлить. Друзья мои, пора
подставить пипиську соленым ветрам... ». С этими словами он встал на
колени на самом носу лодки, достал из ширинки свой увесистый якорь и,
прогнувшись с треском в позвонках, принялся золотить воды Клязьмы. И вот
тут его угораздило разглядеть вдали чужую лодку. Она безмятежно
кружилась посередь речки, в то время как наша эскадра потихоньку к ней
приближалась. Лодка с Грибоффом на носу шла в авангарде, и, указывая
свободной рукой вдаль, наш адмирал возопил:
— О майн либер гот! Флибустьеры! Знаете, что я вижу? Я вижу добычу!
Крюйс-брам-стаксель мне в жопу, если на этой посудине нечем поживиться!
Будем брать! Впереееееееееед!!!
И эскадра послушно устремилась к добыче. Флагманский корабль, прямо
скажем, выглядел устрашающе: не переставая отливать, благо было чем,
Грибофф возвышался на носу шхуны подобно фигуре, вырезанной на
форштевне, и орал дурным голосом:
«На абордаж, еп вашу мать! ». На корме сидел Женич с длинной палкой в
руках, на которой реяли семейники Грибоффа, наводящие ужас своим
веселеньким колором. Роль гребцов исполняли Пятибратор и Толик,
оглашающие тишину водной поверхности ритмичными воплями в такт взмахам
весел: «Иииееераз, бля! Иииеееераз, бля! ». Остальные две шхуны с
Оом»ом, Пашей, Шуриком и местами ожившим Йуррой гораздо более скромно
шли рядком вслед за флагманом.
Когда цель абордажа приблизилась, Оом»а бросило в жар: в лодке сидела та
самая девушка. А с ней та самая бабушка. Несчастные дамы, открыв рты и
вытаращив глаза, в ступоре взирали на летящее к ним бортовое орудие
Грибоффа, которое он не только не убрал обратно в штаны, но и начал им
угрожающе размахивать. В ужасе Оом посмотрел на Шурика. Тот молча кивнул
в том смысле, что «Надо перехватывать его к ебени матери!». Диспозиция
лодок мгновенно поменялась. В то время как корабль под предводительством
Грибоффа несся к лодке дамочек, шхуны под командованием Оом»а и Шурика
пытались его нагнать по флангам и перехватить. На самом подходе к
оцепеневшим от ужаса женщинам, когда лодка Грибоффа уже грозила вот-вот
протаранить их, шхунам Шурика и Оом’а удалось обойти ее на полкорпуса и
одним рывком синхронно сблизиться справа и слева, столкнувшись носами
прямо перед ней и образовав букву «эл», в основание которой через
секунду и врезался форштевень флагмана эскадры...
От сильного удара Грибофф, словно ядро из пушки, вылетел с носа лодки и,
продолжая размахивать своим торчащим из штанов абордажным крюком с
воплем «іпанаааааааааа! » спикировал над лодкой дамочек. Думаю читатель
не сильно удивится тому, что в полете Грибофф врезался во внучку и увлек
ее за собой в воду с оглушительным всплеском...

Глава 8 (фольклорная): На деревне
Пока Грибофф сушил свою одежду на
шампурах над тлеющими углями, остальные решили организовать прод-отряд
для отправки в ближайшую деревню за закуской. Не прошло и часа, как
отряд из пяти человек уже маршировал сквозь ночь в направлении деревни.
Если морскими войсками командовал Грибофф, то за сухопутные отвечал
Йурра.
Йурра, эстонец по национальности, но проживший большую часть жизни в
Москве, являл собою носителя великоимперских настроений. Помешанный на
военщине и тоскующий по мощи СССР, он имел дома карабин «Сайга», пару
наручников, три полных комплекта камуфляжа и саперную лопатку. Вот и
сейчас он шел впереди отряда в камуфляжном тельнике и штанах, с
армейскими бирками на шее и саперной лопаткой в руках. Следующая за ним
четверка в дугу упитых призывников пыталась маршировать в ногу и
чеканить шаг, отчего наводила еще больший ужас на редких встречных
путников. «Песню запе-вай!», — скомандовал Йурра и отряд вошел в
деревню...
Деревенские старушки сидели на завалинке и, луцкая семАчки, спорили о
политике.
— А хоть бы и пьеть! Зато он о простых людЯх думает! Верю в Борис
Николаича! — Ишь ты! О каких-таких простых? Прямо проснулся Ельцин твой
и давай о Никодимовне думать — здорова ли, сыта ли.
— Ой, а то твоему Зюганову не спится, коли ты не поужинала…
«А молодоооооваааа командиииираааа несли с пробитой головооой.. » -
полит-дебаты прервались нестройным хоровым пением. Из вечерней темноты к
завалинке вышла саперная лопатка. За ней появился Йурра, а за ним и все
остальные. Йурра скомандовал: «Стой, раз-два! На-лееее-во! Тпруууу, бля!
Равнение на бабулек! ». Бабульки тут же засобирались по домам. Однако
Йурра перехватил инициативу вопросом:
— Мать, — обратился он к ближайшей старушке доверительным шепотом,
почесывая лопаткой ухо, — а много ли в деревне наших?
— Хватает, милок, хватает, — насторожилась «мать», мудро решив не
уточнять, о каких «наших» идет речь.
— Нда?.. А как вы вообще относитесь к очагу мирового терроризма — Чечне?
-продолжил допрос Йурра.
— Отрицательно, милок, отрицательно: не любим мы этих чеченов проклятых,
-отрапортовала бабулька и, уже обращаясь к подругам, запричитала, — Ой,
чавой-то надуло мене всю, пойду-ка я до дому.
— Да и нам уже пора, и мы пойдем, — поддержали подруги. — Мать, нам бы
хлеба чуток, — напомнил о себе Йурра, постукивая лопаткой по
камуфлированной лодыжке.
— Да что ты, милок, голодаем мы туточки, пенсия маленькая, а в огороде
старыя мы ужо копаться-то, — запричитали старушки, мелкими шажками
продвигаясь вдоль забора от греха подальше.
— А может все-таки пару крошек найдется, — вышел вперед Пятибратор,
доставая внушающий уважение кошелек (папа у него был дюже боХатый), — Не
обидим. — Ой, да уж чаво-нить наверняка найду, ежели поискать-то, -
мгновенно оживилась первая старушка, — Пойдемте до хаты, к сестрице моей
внучка приехала, так она уж и состряпала кой-чаво наверняка.
Надо ли говорить, что, ввалившись в хату и обнаружив там ту самую
бабушку, и ту самую внучку из лодки (Гоголь со своей немой сценой из
«»Ревизора»» глотает окурки), отряд был вынужден поспешно ретироваться
под напором ссаных тряпок и печного ухвата…

Глава 9 (электрическая): Об умение правильно сунуть
Уже глубокой ночью в
номерах разгром комнаты №27 начался с того, что в магнитофоне сели
батарейки. Паша осмотрел магнитофон, поглядел на розетки в стене и с
видом профессионала молвил:
— Бля буду, нужен провод.
— Щас! Момент! Достанем! — Йурра схватил складной нож Шурика и
устремился к двери. Рванул на себя дверную ручку и вырвал ее с корнем. -
Йурра, ОТ себя!
— Понял вас! — согласился Йурра, справился с дверью и маршем двинулся в
неизвестном направлении.
— Да, блин… Этот достанет, — поверил в друга Паша.
Через двадцать минут Йурра вернулся:
— Вот! — в руке он держал кусок какого-то толстого провода. — Йуррик,
это не подходит — нужна пара, к тому же у нас все равно нет штепселя, -
разочаровал добытчика Паша.
— Пара? Штепсель? — оживился Женич, — Йуррик, дай-ка ножик!
— На, — Йурра редко утомлял длинными фразами.
— Етитькина титька! Йурра, а что с ножом? — на лезвии ножа красовались
две здоровенные, дочерна закоптившиеся полукруглые выбоины. — А куй его
знает! — честно ответил Йурра, резко встал и целенаправленно
продефилировал на балкон с неудержимыми позывами к йогуртизированию.
В этот момент из сортира вернулся давно отсутствовавший Толик:
— іптыть! На нашем этаже уже сортир засорился. Неужели трудно блевать с
балкона? Ааа, я смотрю уже. Ну слава богу, дошло. Прикиньте, щаз отливал
на третьем этаже, так там света нет, и монтер с проводкой ебется — грит,
какой-то дятел умудрился вырезать кусок высоковольтного провода из щита.
Там до сих пор все дымится. Чума! Крутой видать дятел, коли не убило
нахер. — Толя, хочешь познакомиться с этим дятлом? — глубоко вздохнул
Шурик.
— Йурра??? — угадал Толик.
— Без комментариев, Толя, без комментариев.
— Ндааааа... Электрик эстонский, мля! Женич, ты что-то вроде про
штепсель говорил, — напомнил Паша.
— А, ну да, — Женич допил стакан, подошел к настенному бра и одним махом
срезал ножом нижнюю часть провода вместе со штепселем. — Ну вот: и пара,
и штепсель! — Голова! — похвалил Паша, после чего приладил провод к
магнитофону, залепив его жвачкой.
— Ну-ка, — сказал он, собираясь сунуть штепсель в одну из розеток на
стене.
— Паш, там одна из розеток для бритвы, не перепутай, — предупредил
Женич.
— Спокуха, не глядя тока член суют! — резонно заметил Паша и сунул…
Когда через полчаса в комнату, освещая себе путь фонариком, вошел
монтер, дым уже рассеялся, перегоревший магнитофон успели выкинуть с
балкона, а провод на ощупь отодрали с треском от стены и спрятали. Но
бутылку ему все равно пришлось жертвовать, ибо только она могла помочь
монтеру забыть о необходимости сообщить администратору о стекшем на пол
сгустке оплывшей пластмассы, который в прошлой жизни был розеткой для
бритвы, и выжженном квадратном метре обоев вокруг нее…

Глава 11 (добрососедская): Кавказский гость

Под общий пьяный гогот никто не замечал, что в углу комнаты у открытой
двери вот уже как полчаса сидела невесть откуда материализовавшаяся
блондинка. Но вот гогот на какой-то момент затих и в образовавшейся
паузе таинственная незнакомка громка икнула.
— Что за накуй! Ты откель такая блондинистая? — галантно осведомился
Пятибратор.
— Оттуда, — ответствовала блондинка, неопределенно махнув рукой, и снова
икнула.
Блондинка была в дымину.
— Меня зовут Павел. Водки налить? — поддержал беседу Паша.
— Налить, — не стала скромничать блондинка и беседа потекла…
Еще через полчасика застолья в дверях возник парень лет двадцати восьми,
кавказской наружности, недетской окружности и по всему видать было — на
бровях. На этот момент в номере кроме блондинки находились Грибофф,
Толик, Пятибратор, и спящий на кровати Женич. С трудом отлипнув от
дверного косяка, кавказец ввалился в комнату:
— Свэтка, зараза, я тэбя ищу вэздэ, а ты тут. Нэхорошо, сушай, да.
— Артур, иди на хуй! Мне и тут нравится. С ребятами. Правда, ребята?
— Нууууу…. — задумались ребята.
— Э, какой-такой нравица? Куда тэбе нравица? Ааааа, я понял, сушай! -
Артур резко повернулся к Грибоффу, сидящему на краю кровати. — Ты ее
эбал, да? — Да, — зачем-то подтвердил Грибофф. — Мы нежно полюбили друг
друга и решили пожениться.
Артур явно расстроился. Он схватил стул и обрушил его на голову сидящего
Грибоффа. Стул распался на части, которые осыпались на пол вместе с
осколками двух плафонов с задетой при замахе люстры. Грибофф поднял
чистый, местами детский взгляд на Артура и осведомился:
— Ты что, дурак? — при этом он зевнул.
Артур замялся. Такая реакция его морально надломила. Тогда он не
придумал ничего лучше, как перевернуть стол с останками шпрот и пустыми
бутылками и долбануть им по спине спящего Женича. У стола отвалились три
ножки. Матрасная часть кровати с грохотом провалилась внутрь деревянного
каркаса. Женич не проснулся.

Подобным непротивлением насилию Артур был окончательно раздавлен. В
нервном истощении он опустился на кровать рядом с Грибоффом:
— Она мэня доконает, — вздохнул он, проводя взглядом «»Свэтку»»,
удаляющуюся несимметричным слаломом.
— А че так? — поинтересовался Грибофф.
— Падазрэваю, что блядь, — пожаловался Артур.
— Ну так у каждой женщины недостаток есть, — подбодрил незлопамятный
Грибофф. — Вот возьми Еву. Ну, всем хороша была баба. Но нахера яблоки
немытые жрать было??
— Эва? Красывое у твоей жэншины имя, — продемонстрировал свои три класса
образования Артур, — А водка эсть?
— Эсть!
В этот момент в комнату вошел Шурик и объявил:
— Поздравляю вас, у нас горе: Толик — Бэтман…

Глава 12 (голливудская): Бэтман и голые жопы

Толик был совершенно адекватным парнем. И выпить мог много. Но иногда
случалось, что по пьяни его клинило — и тогда он становился Бэтманом.
Когда-то этому искусству перевоплощения его научил Йурра. Научил и
забыл. Но Толик забывать отказывался, как ни упрашивали. Происходило это
с ним вне зависимости от лунных фаз и места нахождения. Например,
возвращаясь с пьянок на метро, он не раз прямо в вагоне к неописуемому
восторгу пассажиров цеплялся ногами за верхний поручень, раскачивался
вниз головой, хлопая полами своей куртки (при этом на пол со звоном
падали ключи, пропуск, проездной, мелочь и прочая куйня), и с
остервенением рычал: «»Я Бэтмааааааан!!! »». Затем он принимался
носиться по вагону взад-вперед, продолжая хлопать импровизированными
крыльями и не переставая информировать общественность о том, что он
Бэтман и «»всех отъебет»». И это нормально. Это молодость, это алкоголь.
Но дело в том, что это шоу порой продолжалось не меньше двух-трех часов.
И это утомляло.
Поэтому когда Шурик сообщил друзьям о сеем прискорбном перевоплощении,
ребята слегка приуныли. Собственно они даже и приуныть не успели, потому
как сразу за Шуриком в номер ворвался ужас, летящий на крыльях ночи, -
Толик-он-же-Бэтман собственной персоной. На голове у него был
разодранный пакет из-под молока, с плеч ниспадал постельный плед, на
губах играла зловещая улыбка. Парень был в образе.
— Я Бэтмаааааан!!! — возвестил Толик и просочился в комнату.
Ситуация стала очевидной: если ничего не произойдет из ряда вон, то
театр одного актера растянется на часы. Скажу сразу — произошло.
Сначала друзья попытались запереть Толика в шкафу. Но не это спасло их,
ибо Толик вышел из шкафа через бортовую стенку (а шкаф сложился
вовнутрь). После чего, пробежавшись по комнате — простите, — пролетев по
комнате на пледо-крыльях и пообещав в очередной раз «»всех отъебать»»,
Толик выскочил на балкон. А вот там, несмотря на ночную темень, он
разглядел (у Бэтманов отличное зрение) три голые задницы — внизу
недалеко от балкона под сенью деревьев присели пописать три девчонки. В
тишине раздавалось лишь журчание и треск цикад. Толик мгновенно
прочувствовал момент — девушки в потенциале существенно расширяли
аудиторию его выступления. Вот это-то и спасло его друзей.
Встав на какие-то железки, Толик простер руки-крылья в стороны и, набрав
полную грудь воздуха, навалился грудью на балконную перекладину.
Трухлявая перекладина затрещала.
— Я БэтмаааааААААААААААААААА…, — орал Толик, проломив грудью перекладину
и падая со второго этажа носом в мягкую почву.
Не допИсав, с нижнего старта насмерть перепуганные девчонки стремглав
ломанулись сквозь кусты прочь, на ходу натягивая трусы и сверкая жопами,
под добрый гогот Йурры, по-прежнему йогуртившего с соседнего балкона…

Эпилог
Много чего еще было этой ночью: и выведение Толика из комы, и
разматывание всех пожарных шлангов в корпусе, и балконный йогурт на
брудершафт, и попытка повеситься на туалетной бумаге, и пение матерных
серенад под окнами администраторши — всего не расскажешь. Да и не к
чему.
Короче говоря, настало утро. Паша проснулся под уцелевшим столом и,
стукнувшись лбом, удивился низости потолков. Женич проснулся весь в
шпротах и удивился, когда мы успели сходить на рыбалку. Йурра проснулся
с дискомфортом в промежности и удивился торчащей у него из ширинки
саперной лопатке. Пятибратор проснулся и удивился саперной лопатке,
торчащей из ширинки Йурры. Оом проснулся и удивился, что саперная
лопатка торчит всего лишь из ширинки. Толик проснулся с пакетом молока
на голове и не удивился этому. Шурик проснулся и удивился тому, что он
проснулся. А Грибофф не проснулся. Проснулся он только, когда ему налили
холодной воды в штаны.
После жизнеутверждающей фразы Женича «»Шурик, пиздуй за кефиром, спасай
людей! »» друзья потихонечку похмелились заныканной Толиком накануне
бутылкой водки и принялись крепко думать. А подумать было над чем — ибо
предстояло сдавать номера, а платить штраф за ущерб ой как не хотелось.
Да и не хватило бы даже всех денег Пятибратора. Первая комната
практически не пострадала — там тока спали. Но вот вторая: расплавленная
розетка, сожженные обои, отрезанный шнур, провалившаяся кровать,
раскуроченный шкаф, стол без ножек, раздолбанный стул, проломанная
балконная перекладина, два разбитых плафона, вырванная дверная ручка и
всеразличная куйня по мелочи — таков был убедительный итог состоявшегося
праздника. В результате решили сделать косметический ремонт-наепку — по
возможности устранить явные признаки погрома и надеяться, что проканает.
Мебель сложили словно кубики и подперли, чем могли. Переставили шкаф,
чтобы закрыть обои, отрезанный шнур и розетку. Оставшийся плафон сняли и
выкинули, типа так и було — ваще без плафонов. Ручку дверную вставили,
но трогать ее было нельзя. Как и все остальное. Иначе катастрофа.
Пришла горничная. Ей галантно открыли дверь (чтоб сама за ручку не
схватилась) и затаили дыхание. Горничная постояла, посмотрела и
потребовала с друзей-алкоголиков несколько рублей за утерю полотенец,
которые им вообще не выдавали.
Так проходили студенческие годы…

Рядом открылась новая аптека. На бэйджике у продавца ( фармацевта -
провизора) написано: Аптек-менеджер Марина. Что такое Аптек-менеджер, я
думал долго, недавно узнал..
Стою в очереди, впереди парень лет 25,
потом дед, еще с Деникиным красных рубал, и собственно я. За прилавком
та самая Аптек — менеджер Марина, бабища размером 1000Х1000Х1000 годов
этак ближе к 60.
Парень (П): — Упаковку презервативов..
Аптек-менеджер (АМ): — А Вам ЗАЧЕМ?
(П) в ступоре... (П): — А Вам не все равно?
(АМ): — Ну я же должна помочь Вам выбрать...
(П): — Да б*ядь, шарики надувать буду!!!
(АМ): — Тогда берите exstra strong они прочные..
(П) в шоке....
(П) не стесняясь выражений: — А если у меня во время этого процесса х@й
встанет?
(АМ):
— Если на мужика, то у нас для анального секса только "Голубая луна" а
если на девушку то сейчас мы Вам что нибудь подберем...

Очередь катается по полу, парень сине-красного цвета...
(АМ) продолжает вещание на всю аптеку: — Есть с пупырышками, с
колечками, супер тонкие, спермицидные...
Парня совсем переклинило...
(АМ): — А Вы оральный секс планируете?
(П): — С кем?
(АМ): — А это все равно, презервативы для орального секса, подходят как
и мужчинам так и женщинам...
(П): — Да мне уже вроде не надо...
(АМ): — Да, Вы не волнуйтесь, есть все цвета и размеры, Вам рекомендую
зеленые, под цвет глаз.
Очередь в коме, парень смотрит на все это о(чум)евшими глазами с улыбкой
дебила на лице..
(АМ): Есть ароматизированые, вам понюхать принести?
Дед (Д): Че, использованный что ли? Они ж герметично упакованные!
Народ лежит.
(АМ) обращаясь к Парню: — Какие брать будете?
(П) направляясь к двери: — Спасибо, уже по"б@лся..
(АМ) деду: — А Вам, что?
(Д): — Калоприемник и фенозепам!
(АМ): А вам ЗАЧЕМ?

P.S. За аспирином я не достоялся

Сидит фермер на приёме у сексопатолога, держит на коленях дыню и жалуется:
— Я вот уже пять лет трахаюсь — а клитор найти никак на могу!
Врач:
— Ну, так... э-э-э... у дыни его и нету...
Фермер:
— Ой, что вы доктор, такое подумали! Дыню-то я вам в подарок принёс... Я про мою козу говорю!

— Раньше была водка, а теперь секс и наркотики...
— Послушай, а зачем нам секс и наркотики без водки?

Тросточка

«А у меня есть палочка — выручалочка... »
(Из песни Наташи Королевой).

Господи, ну хотя бы три! Этого достаточно! Тройка и все в ажуре!
Господи, да где же этот долбаный список? Эта еще ненормальная, которая
вся в прыщах и вечно шмыгает носом, наступила на ногу. Ой, бля! Как все
достало! Подмышками, кажется, свинец можно плавить! Ну хотя бы тройку!
Так! Авдеев... Аверченко... Бабкина... Власов... Гаврилюк... Гордеев...
Yes! Yes! Yes! Гордеев И. А. — 4 (хорошо). Слава тебе, господи!
Отмучился! Сейчас в приемную комиссию чтобы узнать насчет зачисления, а
потом можно сразу в невесомость прямо до первого сентября! Бля-я-я-я,
как хорошо! Теперь буду ходить мимо военкомата и не боятся ни хера! Все,
бля! Гордеев И. А. — студент первого курса!

Вечером того же дня я заскочил к Сереге в больницу:
— Ну, как нога?
— Болит еще, еб ее мать! Но врачи говорят, что завтра уже должно
отпустить. У тебя-то как?
— Все! Можешь поздравить.
— Молодец! Слушай, Илюха, сегодня мама приходила, сказала что есть
горящая путевка в Ягодное. У тебя какие планы?

Неделю спустя мы с Сережей высадились из электрички на станции Ягодное.
Наверное, со стороны мы смотрелись просто зашибись! Два молодых
человека, один из которых на костылях и с гитарой на шее, а другой с
огромными, неподъемными сумками и рюкзаком за плечами, не спеша ковыляли
в сторону домов отдыха.
— Что тебе сказали, долго на костылях ходить будешь? , — спросил я когда
мы вошли в наш номер.
— Сказали месяц на костылях, а потом месяц с тросточкой, но я думаю, что
через день другой уже буду ходить с палкой.
— Серега, ты что охренел? , — возмутился я. — На хера торопить события,
они же не просто так сказали.
— Да ладно, ты, не ссы! С тросточкой прикольней будет!
Как в воду глядел!

В этом же корпусе на втором этаже жили три девки, молодые с томным
взором на окружающую действительность. Окружающая действительность была,
на самом деле, не очень подходящей для плотских утех среди недели. На
выходные к ним приезжали хахали и тогда скрип пружин в перемешку со
сладострастными возгласами типа «О, Марат! » были слышны далеко за
пределами нашего дома отдыха. А среди недели девчушки выходили вечерком
на балкон, всем своим видом давая понять что неплохо было бы и
«развлечься», а я пел им песни под гитару. В самом начале я, было, сделал
робкую попытку завоевать сердце хотя бы одной из них... Ну, хотя бы на
«среди недели»... Однако, мой недееспособный товарищ посмотрел на меня
каким-то таким взглядом будто я посягнул на его честь.

Теперь самое время рассказать о Сереге. Он был и есть мой старший
товарищ, но несмотря на семь лет разницы в возрасте, мы как-то очень
хорошо всегда ладили и нам было о чем поговорить вот уже не протяжнии
последних четырнадцати лет. Сергей учился на тот момент в институте,
имел спортивное телосложение, забойную (с точки зрения девиц) челку, не
сильно страшную физиономию и хрен до подбородка. Отсутствием женского
внимания он, естественно, не страдал, но в тот момент, видимо, костыли
действовали на него как-то неадекватно, и на любой мой взгляд в сторону
женского пола он надувался как лягушка и начинал кряхтеть словно бурлаки
на Волге. Я немного поартачился и... пел песни.
Где-то неделю спустя в наш корпус заехала Наташа. Мать-одиночка, которая
непонятно где, как и от кого прижила дочку, а теперь искала возможность
устроить свою личную жизнь. Я просто не знаю что случилось в тот момент
с моим другом! Видимо длительное сексуальное воздержание вызванное
операцией как-то пагубно отразилось на нем и он захотел ей «вдуть»,
причем немедленно! Что он вдруг захотел на нее залезть, я не знаю. Те
девки со второго этажа были куда более привлекательнее и сами, что
называется, напрашивались, но, видимо, Серега решил что лучше синица (с
первого этажа) в руке, чем журавль (со второго этажа) в небе! В общем,
вечером как-то слово за слово, костерок, шашлычок, «портвешок», песни
под гитару, замандок... И вот уже они пошли пошептаться, а я пошел
спать. Не успел я задремать как услышал характерный стук Серегиного
костыля (а точнее палки — он уже перешел на клюку). Немного погодя дверь
открылась и Серега прокряхтел громовым шепотом:
— Он уже спит!
Сказано это было скорее для меня чем для Наташи, так что я устроился
поудобней и приготовился к шоу.
Видимо «пошептались» они на славу, так как для прелюдии места не
оказалось. Наташа взяла с места в карьер и с ходу оседлала моего друга
как Иванушка-Дурачок Конька-Горбунка. Эх, ей бы флаг да папаху! Вылитый
Чапаев, только голый и с титьками! Однако моему другу было не до
веселья. Что-то было не так! Даже я понял это лежа на соседней койке. И
тут происходит следущее: Серега (эх, многое я бы сейчас отдал что бы
увидеть такое опять) садится на кровати, ставит эту синицу в
коленно-локтевую позу... БЕРЕТ ТРОСТЬ!!!!! встает, подходит к ней сзади
и начинает совершать поступательные движения ОБЛОКОТИВШИСЬ ПРИ ЭТОМ НА
ТРОСТЬ!!! Е-мое! Как я сдержался в тот момент я до сих пор не могу
понять! Какая, на хер, Камасутра? Ой, бля!
В общем, сделав дело, Серега отправил синицу в свое гнездышко на первый
этаж, а я не сдержался и тут же признался что нисколько не сплю, что
ничего подобного в своей жизни я не видел, и если бы это были
показательные выступления, то я бы поставил 9.9.
Одну десятку я бы все-таки снял.
Тросточку было видно плохо............

© 2003 Отец Серафим

Вот, созрел поделиться историей.
Было это во времена моей учебы на филфаке питерского университета.
Кто бывал там в начале 90-х годов, наверняка помнит чудное место
под названием яма. Для остальных поясню — ямой назывался студенческий
буфет в полуподвале факультета. Знаменит он был тем, что преподаватели
туда заходить просто не решались. Голубоватый дымок с характерным
сладковатым запахом начинал сладко тревожить обоняние еще на дальних
подступах к этой обители утех. Не редкостью была игра в кости, очко,
преф на деньги. Кое-кто даже приносил рулетку (было такое пластиковое
чудо таллинского, кажется, производства). Случался и спонтанный секс
с залетными девками прямо на столах. А водка с пивом с успехом заменяли
кофе с булочкой. Светлой памяти яма... Сейчас там столовая
самообслуживания. Суки...
Так вот.
Заглянул как-то в яму мой добрый приятель по имени Леша. Человек очень
талантливый, милый, но несколько... как бы это... депрессивного склада.
Был он о ту пору безнадежно влюбен в одну мою однокурсницу и на этой
почве всерьез страдал.
Забив на пару толстый болт, я остался с ним, пытаясь успокоить его
истерзанную душу. Получалось не очень. В сердцах говорю:
— Щас бы тебе курнуть слегка... и печаль отступит, и тоска пройдет...
И тут Леша поднимает голову, пелена страдания как-то быстро рассеивается,
и он деловито говорит:
— Так у меня же целый стакан в сумке... Мне вчера подарили. А я напился
с вечера и совсем забыл...
Эврика! Я извлекаю из широких штанин пачку беломора, раскладываю
на столе газетку, мы бодяжим чудную чуйскую травку с пахнущим сеном
беломорским табачком, взрываем по косячку и понеслась... Было решено
забить двадцать пять патронов, чтобы своевременно пресекать любые
поползновения депрессии.
И вот.
В разгаре
процесса...
Раскрывается дверь.
И в кафе
входит
Людмила Алексеевна Вербицкая — и.о. ректора университета, академик РАН,
в сопровождении двух преподавателей с дурацкими красными повязками
на руках — типа рейд по выявлению дебоширов и прогульщиков.
А надо сказать, что отношения у нас Л.А. были вполне дружелюбные
и помнила она меня с первого курса как хорошего студента: -)
И я ОБРАДОВАЛСЯ... То есть вполне искренне обрадовался. Встал
и с блаженной улыбкой подошел к ней, приобнял за плечи и говорю:
— Как я рад вас видеть, Людмила Алексеевна! Как вы там (а ее как раз
недавно назначили и.о. ректора), справляетесь? Не заклевали вас там?
Мы тут за вас все переживаем...
И, главное дело — все это абсолютно искренне. То есть, ну вот
на голубом глазу абсолютно... И вот мизансцена. Я стою с косяком
в зубах. На столе вывален СТАКАН травы и штук десять характерно
закрученных у кончика сверхдлинных папиррос. Глаза преподов медленно
стекленеют. А Вербицкая в моих ласковых объятиях (а я выше ее головы
на полторы) едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Наконец она медленно выдавливает из себя:
— Спасибо, Антон... Спасибо. Пока, вроде, справляюсь...
— Ну Вы держитесь там, — говорю я продолжая крепко сжимать ее плечи
и, кажется, готовясь от избытка светлых чувств ее поцеловать.
Едва сдерживаясь от хохота, она попрощалась и вышла.
Рейд был сорван.
Странно, что я ей пыхнуть не предложил... В том состоянии вполне мог.
И все это чистая правда.

Дорогая водка!.. Ты обещала, что я буду красивой, сексуальной и
танцевать, как богиня!.. Я смотрела видео... Надо поговорить!

В Китае прошла акция “Секс против наркотиков”.
Победил Секс.

— Скажите, профессор, вы ставите на зачёте автоматы по посещаемости?
— Ну, знаете ли, это всё равно, что оценивать качество секса по присутствию человека.

Если на корпоративе смешивать шампанское с пивом, то будет плохо, а если
с водкой, то будет секс.

Не столь давно в одну из частей российской армии пришел на срочку некто рядовой Петров: малый с двумя высшими образованиями (как позже выяснили, оба диплома – красные) и оконченной аспирантурой за плечами, правда без защищенной диссертации. Когда он пришел, ему было 25 лет. Ну вот сказал военкомат: «Надо!», и Петров ответил, не особо сопротивляясь: «Есть!» – видимо, был ему какой-то резон в этом деле. А мало того, что у него голова была светлая, так еще и седая, что в наших доблестных войсках только усугубилось: слишком поздно он включил «режим дурака».

Еще на сборном пункте офицер, приехавший забирать партию новобранцев, почитал личное дело Петрова и пригрозил, что поставит его писарем в штаб. Петров улыбнулся застенчиво, но промолчал: всякому офицеру верить на сборном пункте – мигом окажешься хрен знает где.

Познакомился я с ним уже на КМБ. Скромный, молчаливый, ни в одном месте не спортивный, но эрудированный – аж общаться приятно. В один батальон в итоге и попали. Через полгода он, как уже говорилось, поседел еще больше, так что даже короткая стрижка этого не скрывала. А офицеры и прапорщики батальона, поняв, что новый писарь (он же хакер, он же ремонтник он же… – список можно продолжать) быстро разбирается во многих вещах, а более всего – в куче бумаг, постарались спихнуть ему как можно больше обязанностей. Начальник штаба вместе с комбатом, правда, быстро всех отвадили, лишив самых хитрожопых премии. А через полгода доблестного труда даже младшего сержанта дали.

В батальоне Петрова не трогали: во-первых, считали безобидным: он умудрялся все конфликты, даже прошедшие точку невозврата, решать мирным путем, а во-вторых, прекрасно понимали, что с «крышующими» его майорами да капитанами ссориться не резон. Да и он не лез в дела батальона: вставал раньше всех, ложился позже всех, когда документы доделывал к утру. Мы даже не всегда знали, ночевал ли он в казарме, или провел ночь, заполняя книги да журналы.

И вот в один из дней приключилась у нашего уже младшего сержанта Петрова неприятность: слетела винда, а работы – непочатый край. Начальник штаба быстро раздобыл ему телефон с интернетом, и Петров начал отчаянно гуглить.

В тот момент дневальным по штабу стоял паренек, не так давно пришедший с КМБ. Лиц командиров он не знал, но в званиях разбирался. То есть полковника от прапорщика отличить мог вполне. Проблема была в одном: близоруким оказался, и на какой-то ляд снял (или не надел) очки. В ту минуту, как на грех, появился командир бригады. Появлялся он всегда одинаково: сперва его живот, а через секунду он сам, сверкая полковничьими звездами. Дневальный прищурился, разглядел три искорки на полевых фальшпогонах, но размер не определил (счел старлеем) и просто молча отдал честь. Комбриг это любил: он всегда старался заходить в батальоны как вежливый лось, тихо и по возможности незаметно. И вот так тихо он вошел в кабинет начальника штаба, где несчастный Петров, матерясь про себя, искал способы воскресить шайтан-машину в кратчайшие сроки. Отметим, что сидел он спиной к двери, и вошедшего просто не заметил.

Комбриг посмотрел на эту картину, подошел поближе, пару секунд разглядывал подробности вопиющего нарушения всего, чего можно, после чего отвесил такого хозяйского леща Петрову. Тот от неожиданности аж взлетел. Глаза углядели созвездия на плечах, и в ближайших кабинетах зазвенели стекла от могучего: «Здражлатащполковник!»

На вопль из своего закутка вылетел начальник штаба и вытянулся по стойке смирно.

– Почему солдат с телефоном? – строго спросил комбриг.

– Пытаемся комп починить, система слетела, тут же отрапортовал начальник штаба.

– Почему солдат не стриженный? – продолжал допытываться полкан. Следует отдать должное, Петров на тот момент действительно сильно оброс: ему банально некогда было постричься, да и острой необходимости не было, он попросту игнорировал все построения.

– Пострижем.

– Почему солдат седой?..

Ответа найти никто не сумел. Комбриг прошелся по кабинетам, выдал замечания по поводу чайников и чешущих языками гражданских тёть, вставил пистон комбату и начальнику штаба и уплыл куда-то в направлении соседних зданий. К дневальному подошел злой Петров. Неизвестно, чем закончился их разговор, но дневальный с того дня всегда был при очках и время от времени бегал на улицу посмотреть, нет ли больших звезд в непосредственной близости от штаба.

Через пару часов после ухода полковника, Петрову пришлось нести документы в штаб бригады. Там он пересекся с батальонным замполитом, который отчаянно пытался придать своей морде серьезное выражение. Получалось не очень. А когда он увидел Петрова, его вообще затрясло от беззвучного хохота.

– Товарищ майор, что случилось? – поинтересовался тот.

Проржавшись, замполит процитировал речь комбрига, выданную им во время совещания: «Захожу я, значит в штаб батальона. То что команду никто не подал, это как бы хрен с ним, но дальше… Захожу в кабинет начальника штаба. Смотрю – майор что ли за компом сидит?.. Присмотрелся – нет, солдат. Короче, бардак там у вас: чайники стоят, бабы ржут, дневальный слепой, а посередине сидит солдат, смотрит на все это блядство и медленно седеет!»

Прозвище «Седой Солдат» закрепилось за Петровым до самого дембеля…

Сидит чувачёк дома голый. Курит косяк и одновременно дрочит. Тут ему на бедро садится муха. Он ее естественно убивает... Потом затягивается и довольно так произносит: Дааа... жестокая у меня жизнь... Наркотики, секс и насилие...